Книга:

ПОЛОЦКОЕ КНЯЖЕСТВО

Един же Изяслав, сын Васильков,

Позвони своими острыми мечи о шеломы литобьскыя.

Притрепа славу деду своему Всеславу,

А сам под червлеными щиты на кроваве траве

Притрепан литовскыми мечи.

Нападения литовских дружин стали возможны бла­годаря ослаблению Полоцкой земли, раздробленной на множество уделов.

Автор «Слова» обращается с укором ко всем князь­ям, как Ярославичам так и Всеславичам:

Ярославли вси внупе и Всеславли!

Уже понизите стязи свои

Вонзите свои мечи вережени —

Уже бо выскочисте из дедней славе.

Вы бо своими крамолами

Начасте наводити поганые на землю Русскую,

На жизнь Всеславлю,

Которою бо беше насилие от земли Половецкыи!

Певец уподобляет опасность литовских набегов (ес­тественно усилившихся в связи с ростом феодализации) половецкой опасности и считает, что русские должны «склонить знамена и вложить в ножны свои выщерблен­ные мечи», т. е. покориться существующему порядку, так как причина их поражений — их собственные раздо­ры, союзы с язычниками-литовцами.

Печальное повествование о полоцких усобицах, в ре­зультате которых воины полегли в поле и «птицы крыль­ями прикрыли их тела, а звери подлизали кровь», ав­тор заканчивает историческими воспоминаниями, во­сторженно воспевая вещего Всеслава.

История Полоцкой земли в конце XII — начале XIII в. известна плохо. К величайшему сожалению, по­гибла Полоцкая летопись,  принадлежавшая в  начале

XVIII в. архитектору Еропкину. В. Н. Татищев выписал из нее интереснейшее подробное повествование о со­бытиях 1217 г. в Полоцке: жена князя Бориса Давыдо-вича Святохна вела сложную интригу против своих па­сынков Василька и Вячка — то она хотела их отравить, то посылала подложные письма, то добивалась их изгна­ния и, наконец, при помощи своей свиты стала уничто­жать полоцких бояр, враждебных ей. Были убиты ты­сяцкий, посадник и ключник. Зазвонил вечевой колокол, и полочане, ожесточенные тем, что сторонники княгини «города разоряют и народ грабят», выступили против интриганки Святохны Казимировны; она была посаже­на под стражу. Татищев держал эту летопись в руках очень недолго.