Книга:

ВЛАДИМИРО-СУЗДАЛЬСКОЕ КНЯЖЕСТВО

Единого термина еще не было, но в эту категорию младших членов дру­жины и княжеских министериалов следует включить «детских», «отроков», «гридей», «пасынков», «милост-ников», «мечников», «вирников», «биричей», «тиунов» и др. Одни из них были почти холопами, другие дослу­живались до положения бояр; эта прослойка была мно­гочисленной и разнообразной. В судьбах этих людей многое зависело от их личных качеств, от случая, от щедрости или скупости князя. Они знали княжескую жизнь, несли дворцовую службу, воевали, судили, скакали гонцами в чужие земли, сопровождали посольства, объезжали далекие погосты, закалывали из-за угла княжеских соперников, заковывали в цепи, присутство­вали на поединках, организовывали псовую или соко­линую охоту, вели учет княжеского хозяйства, может быть, даже писали летописи. В мирное время им всем находилось дело в обширном княжестве, где государст­венное переплеталось с лично княжеским, домениаль-ным, а во время войны они уже могли составить основ­ное ядро княжеской рати, легкую конницу «молоди», нередко решавшую исход сражения.

Весна украшает землю цветы, а ты нас, княже, укра­шавши милостию своею... Лучше бы ми вода пити в до­му твоем, нежели мед пити в боярском дворе...» Умный, но бедный, образованный, но безродный, молодой, но непригодный к военной службе, которая сразу открыла бы перед ним широкую дорогу, он хочет найти свое место в жизни поблизости от князя. Он не собирается разбогатеть женитьбой на богатой невесте, не хочет он и в монастырь идти, не надеется он на помощь друзей; все его мысли направлены к князю, который не копит сокровища, а раздает свою «милость» не только домо­чадцам, но и «от иных стран притекающих к нему».

Даниил Заточник является выразителем интересов того возраставшего на протяжении XII в. слоя служи­лых людей, которые в большинстве своем шли, конеч­но, в войско, в «молодшую дружину» князя, но в виде исключения просились и на службу, требующую преж­де всего «мудрости». Антибоярские настроения этих людей позволяли княжеской власти опираться на них в своей борьбе с гордым и независимым боярством.

При Всеволоде Большое Гнездо Владимирское кня­жество усилилось, разрослось, внутренне укрепилось, благодаря поддержке городов и дворянства, и стало од­ним из крупных феодальных государств в Европе, ши­роко известным и за пределами Руси. Всеволод мог влиять на политику Новгорода, получил богатый удел на Киевщине, вмешивался иногда в южнорусские дела, но без тех грандиозных затрат, которые приходилось делать его брату Андрею. Всеволод почти полновласт­но распоряжался рязанскими княжествами; там княжи­ли шесть братьев Глебовичей, постоянно враждовав­ших друг с другом. В «Слове о полку Игореве» сказано о Всеволоде, что он может бросать «удалых сынов Гле-бовых», как зажигательные снаряды с греческим огнем. Здесь имелся в виду победоносный поход 1183 г. на Волжскую Болгарию, в котором, по приказу Всеволода, участвовали четверо Глебовичей. В 1185 г. они вышли из повиновения, но об этом автор «Слова» еще не знал, когда писал эту часть своей поэмы. Владимирское кня­жество было связано и с Пербяславско-Русским кня­жеством; Всеволод здесь сажал на княжение своих сы­новей.

Всеволод умер в 1212 г. В последний год его жизни возник конфликт по поводу престолонаследия: вели­кий князь хотел оставить княжество по-прежнему под главенством города Владимира, новой столицы, а его старший сын Константин, ученый книжник и друг ро­стовских бояр, хотел вернуться к старым временам пер­венства Ростова.

Тогда Всеволод созвал нечто вроде земского собо­ра: «Князь великий Всеволод созва всех бояр своих с городов и с волостей и епископа Иоана, и игумены, и попы, и купцы, и дворяны, и вси люди». Этот съезд представителей присягнул второму сыну, Юрию. Од­нако вокняжиться после смерти отца ему удалось толь­ко в 1218 г. Юрий Всеволодич погиб в 1238 г. в битве с татарами на р. Сити.