Книга:

ВЛАДИМИР МОНОМАХ

Но хитроумный сын византийской царевны уже принял другие меры, которые должны были дать в его руки обвинительный акт против Святополка.

Некий Василий, очевидно, один из приближенных Святополка, но державший руку Мономаха, вел прото­кольную запись злодеяний Святополка. Как очевидец он описывал сцену ареста во дворце, тяжелую сцену ослепления, когда «трескотали кости» поваленного на пол князя. Василий точно записал имена всех тех, кто придавил князя доской, кто сторожил его, знал, что ослеплял пленника именно святополчий слуга — на­званы имя, национальность, должность. На протяжении двух последующих лет Василий подробно описал всю усобицу (1097—1099 гг.), подчеркивая все поомахи Святополка.

В развитие этой темы о недостатках Святополка как правителя выступали старые друзья Мономаха — мона­стырские писатели из Печерского монастыря. Они создали около 1099 г. два рассказа о скупости и жад­ности Святополка, наживавшегося на налоге на соль, и непомерной жадности его сына, пытавшего и рас­стреливавшего монахов с целью узнать о скрытом сокровище.

Сам Владимир Мономах пишет в 1099 г. основную, главную часть своего «Поучения», в котором он, во-пер­вых, бичует те самые недостатки, в которых упрекали Святополка (беззаконие, нераспорядительность, клят­вопреступление), а во-вторых, без всякой скромности расхваливает себя и словно говорит киевским «смыс-ленным»: «Вот я — тот самый князь, который нужен вам; я всегда воевал с «погаными»; я не давал воли «уным», своим отрокам, не позволял им «пакости деяти»; я хорошо отношусь к купцам; я сторонник пра­вого суда; я сумею успокоить обиженных; я честно соблюдаю присягу; я хорошо сам веду свое хозяйство, не  полагаясь   на   тиунов  и  отроков;  я  совещаюсь  со своими боярами; я покровительствую церкви...»

Владимир здесь как бы отрекался от всех тех зол, в которых несколько лет назад обвиняли его отца, а тем самым и его самого, отцовского соправителя.

«Поучение» Мономаха не было обращено к его род­ным детям. Они в то время уже выдавали своих доче­рей замуж и в отцовских поучениях едва ли нуждались. Оно было рассчитано на довольно широкую феодаль­ную аудиторию.

Все эти литературные и протокольные материалы готовились, по всей вероятности, к следующему княже­скому съезду 1100 г. в Уветичах (Витечеве?), где Моно­мах выступал обвинителем Давыда Игоревича, а кос­венно стремился, очевидно, очернить своего главного врага — великого князя Святополка.

Честолюбивые мечты не сбылись и на этот раз, но многое было достигнуто — в киевской литературе остался прочный след: современники и потомки долж­ны были видеть Святополка в мрачных красках, а Вла­димира — в светлых.

После княжеского съезда 1100 г., ничего не изменив­шего в судьбе старших князей, Владимир Мономах утратил желание продолжать литературную борьбу. Даже свою личную летопись «путей» он забросил и за 17 последующих лет сделал там всего семь разрознен­ных заметок: о новых боях с половцами, о путешест­виях по домену, о смерти своей второй жены, матери Юрия Долгорукого.