Книга:

ВЛАДИМИР МОНОМАХ

Рождение Владимира скрепило задуманные его дедом политические связи между Киевской Русью и Византийской империей — матерью его была принцесса Мария, дочь императора Константина IX Мономаха.

Отец Владимира, Всеволод Ярославич, не выделялся из среды князей особыми талантами государственного деятеля. Но это был образованный человек, знавший пять языков. К сожалению, Владимир Мономах, напи­савший в своей автобиографии, что отец, «сидя дома изумяше пять язык», не упомянул о том, какие это имен­но языки. Можно думать, что ими были греческий, по­ловецкий, латинский и английский.

Владимир получил хорошее образование, которое позволило ему в своей политической борьбе использо­вать не только меч рыцаря, но и перо писателя. Он пре­красно ориентировался во всей тогдашней литературе, владел хорошим слогом и обладал незаурядным талан­том.

В степях в эти годы происходила смена господству­ющих орд: печенеги были отодвинуты к Дунаю, их ме­сто временно заняли торки, а с востока уже надвигались несметные племена кипчаков-половцев, готовых смести все на своем пути и разграбить всю Русь.

Полжизни, свыше трех десятков лет, пришлось Вла­димиру провести в Переяславле на рубежах Руси, и это не могло не наложить своего отпечатка на все его пред­ставления о губительности половецких вторжений, о жизненной необходимости единства русских сил.

Перед глазами Владимира с детства проходили вой­ны с торками и первые набеги половцев. Не было во всей Руси другого такого города, как Переяславль, ко­торый подвергался бы так часто нападениям степняков. Самыми тяжелыми были, вероятно, впечатления от по­хода хана Шарукана 1068 г. Былины, сложенные по по­воду этого нашествия, очень поэтично описывают, как по степи от самого синего моря бегут стада гнедых ту­ров, вспугнутые топотом коней половецкого войска:

Да числа-сметы нет!

А закрыло луну до солнышка красного,

А не видно ведь злата-светла   месяца,

А от того же от духу да татарского (половецкого),

От того же от пару лошадиного...

Ко святой Руси Шарк-великан (Шарукан)

Широку дорожку прокладывает,

Жгучим огнем уравнивает,

Людом христианским речки-озера запруживает...

Неизвестно, участвовал ли 15-летний Владимир в том несчастливом бою, где Шарукан разбил его отца и дя­дей, и пришлось ли ему самому испытать тяжесть бег­ства, но все равно, половецкий разгром, завершивший­ся восстанием в Киеве, изгнанием великого князя и смертью епископа, должен был оставить глубокий след в его уме.

Владимир прошел суровую школу; ему с отроческих лет приходилось помогать отцу, долгие годы бывшему второстепенным князем, вассалом своего брата. Недаром